19 августа —  Яблочный спас

 

…Август, погожая осень, большой сад. Садовники-тархане наняли мужиков на сбор яблок, чтобы отправить их в ночь в город. Непременно в ночь, когда так славно лежать на возу и смотреть на звёздное небо. Мужик, насыпающий яблоки, ест их с сочным треском, одно за другим. Никто не оборвёт его: «Вали, ешь досыта..» Мальчишки в белых замашных рубашках, коротких порточках, с белыми раскрытыми головами идут покупать яблоки. Покупка-то на копейку, но покупателей много, торговля идёт бойко, с шуточками, прибаутками. До вечера в саду толчётся народ, слышится смех, говор, а иногда и топот, пляски. Всё стихает только тёмной ночью. «Ядрёная антоновка —  к весёлому году». Деревенские дела хороши, если антоновка уродилась: значит и хлеб уродится… 

Иван Бунин «Антоновские яблоки», 1900

 

…Когда созрело яблоко и падает, — отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясёт его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?

Ничто не причина. Всё это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдёт, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав и так же не прав, как и тот ребёнок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом».

Лев Толстой, «Война и мир». Том III, Часть I, Глава I, 1869

Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома посёлка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры…     

 Борис Пастернак «Август», 1953

Три яблока, излюбленных преданьем,
Три символа земного мятежа,
В саду веков, воссозданном сознаньем,
Они горят, под ветром грёз дрожа.
Ты, яблоко губительное Евы!
Ты вырвало из глаз эдемский свет,
На нас обрушив божеские гневы, —
Но было то — восстанье на запрет!
Другое — яблоко Вильгельма Теля, —
Свободы весть промчало над землёй:
Одной стрелой в родного сына целя,
Стрелок в тиранов метился другой!
А третье — третье яблоко Ньютона;
Оно упало в час своей поры,
И понял ум незыблемость закона,
Что движет землю, небо и миры.
То третье яблоко вернуло рай нам,
Сравняло всех, владыку и раба,
Открыло нам дорогу к вечным тайнам,
Чтоб не страшила больше — и Судьба!

Валерий Брюсов «Три яблока», 1916

Преображение Господне… Ласковый, тихий свет от него в душе —  доныне. Должно быть, от утреннего сада, от светлого голубого неба, от ворохов соломы, от яблочков грушовки, хоронящихся в зелени, в которой уже желтеют отдельные листочки, —  зелёно-золотистый, мягкий. Ясный, голубоватый день, не жарко, август. Подсолнухи уже переросли заборы и выглядывают на улицу, —  не идёт ли уж крестный ход? Скоро их шапки срежут и понесут под пенье на золотых хоругвях. Первое яблочко, грушовка в нашем саду, —  поспела, закраснелись. Будем её трясти —  для завтра.

… Он прилаживается и встряхивает, лёгким трясом. Падает первый сорт. Все кидаются в лопухи, в крапиву. Вязкий, вялый какой-то запах от лопухов, и пронзительно едкий —  от крапивы, мешаются со сладким духом, необычайно тонким, как где-то пролитые духи, —  от яблок. Ползают все, даже грузный Василь-Василич, у которого лопнула на спине жилетка, и видно розовую рубаху лодочкой; даже и толстый Трифоныч, весь в муке. Все берут в горсть и нюхают: ааа… гру-шовка!..

Зажмуришься и вдыхаешь, —  такая радость! Такая свежесть, вливающаяся тонко-тонко, такая душистая сладость-крепость —  со всеми запахами согревшегося сада, замятой травы, растревоженных тёплых кустов чёрной смородины. Нежаркое уже солнце и нежное голубое небо, сияющее в ветвях, на яблочках…

Иван Шмелёв «Лето Господне», 1933–1948

Дни лета наливались как яблоки. К Преображению Господню они были созревшими и как бы закруглёнными. От земли и солнца шёл прохладный яблочный дух. В канун Преображения отец принёс большой мешок яблок… Чтобы пахло праздником, разложили их по всем столам, подо­конникам и полкам. Семь отборных малиновых боровинок положили под иконы на белый плат, — завтра понесём их святить в церковь. По дере­венской заповеди грех есть яблоки до освящения.

Василий Никифоров-Волгин «Яблоки»

О яблочном Спасе в России знают все, ну или почти все, по крайней мере — те, кто считает себя православными христианами. Красивая традиция празднования оставляет всегда самые тёплые воспоминания от лета, яблочного запаха в храмах, обряда освящения плодов, вида красивых яблочных корзин, озарённых почти волшебными пучками света, льющегося из узких купольных окон церквей… Яркий день с грустинкой об уходящем лете. Может быть и вы её почувствовали вместе с ароматом антоновки в приведённых цитатах.

Яблоко вообще для искусства — объект парадоксальный, с массой таинственных смыслов, мистических и сакральных значений. Ну вот, например, золотые яблоки вечной молодости, яблоко раздора, яблоко грехопадения (хотя вроде бы оно там не участвовало, судя по листьям, что использовали Адам и Ева), оно же и символ спасения и искупления первородного греха.

Но как яблоко стало частью христианского Преображения? Ведь в Евангелиях описано событие явления Божественного величия и славы Иисуса Христа перед тремя ближайшими учениками во время молитвы на горе Фавор.

«Взял троих ближайших учеников: Петра, Иакова и Иоанна, и поднялся вместе с ними на гору помолиться. Там во время молитвы Он “преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет” (Мф. 17:2). При этом явились два ветхозаветных пророка — Моисей и Илия, которые беседовали с Иисусом “об исходе Его, который Ему надлежало совершить в Иерусалиме” (Лк. 9:31)». 

Ответ — в Типиконе (церковно-богослужебная книга, устанавливающая порядок православного богослужения или Богослужебный устав), согласно которому в этот день освящается виноград нового урожая, а там, где его нет, — яблоки.

…Встань, пришло исцеленье,

Навестил тебя Спас.

Лебединое пенье

Нежит радугу глаз.

Дня закатного жертва

Искупила весь грех.

Новой свежестью ветра

Пахнет зреющий снег…

Сергей Есенин, 1914