31 октября — День жутких сказок и историй, или Тыквенный спас

Благодаря массовой культуре и популярным источникам все привыкли считать, что Хэллоуин — это современный шуточный праздник, имеющий корни в народных обычаях Шотландии и Ирландии (восходящий к кельтскому празднику Самайну), но в современном виде сформировавшийся в США. Однако, обратившись к календарной обрядности славянских народов, мы и там обнаруживаем основной символ Хэллоуина — светильник из тыквы.

В архиве Государственного республиканского центра русского фольклора есть много записей, сообщающих об использовании демонического светильника. О нем рассказывают в самых разных регионах: во Владимирской, Гомельской, Киевской, Курганской, Нижегородской, Полтавской, Псковской, Рязанской, Саратовской областях, Краснодарского края. В большинстве случаев изготовление светильника связано с ритуальным озорством молодежи на Святки и совмещается с прочими традиционными шалостями (запиранием двери, затыканием трубы, затаскиванием саней на крышу и т. д.).

«А то еще озоровали тыкву. Тыкву вычистят, все мясо там выкинут, зерна, и туда огонек, глаза вырежут, нос вырежут. И у кого низкие окошки, ходют и прямо в окошки! Это летом было, просто так. Озоровали, в общем. У кого низенькие окошки, дома есть маленькие, прям с земли достанешь. И все так было» (Антонина Петровна, 1936 г. р., деревня Иваньково, Владимирская обл.). Мужчина 1930 года рождения, село Чесменка Воронежской области: «[на Святки] пугали прохожих — у тыквы вырезали глаза, нос, рот, а внутрь ставили горящую свечу». Пожилой москвич сообщил, что видел тыкву-светильник в детстве, находясь в эвакуации в деревне Широкий Карамыш Саратовской области. Тыква использовалась для запугивания юношами девушек во время святочных гуляний. Он подчеркнул, что тыквы вырезались здесь и ранее, люди старшего возраста были в этом осведомлены и давали молодежи советы.

 В Российской Федерации Хэллоуин начали отмечать с 1990-х годов, моду на фонари из тыкв и карнавальные костюмы нечисти сегодня объясняют тогдашними всенародным увлечением западной массовой культурой. В наши дни в нескольких областях России заявили о праздновании 31 октября «Тыквенного спаса», но это название не понравилось служителям церкви, ибо дата не имеет никакого отношения к жизни Спасителя. А два дня назад в Госдуме предложили назвать отечественный праздник Днем жутких сказок и историй.

Первые ужастики появились в России еще в XV веке. Литературовед Яков Лурье отмечал, что легенда о Дракуле-вампире проникла в Западную Европу не напрямую из Румынии, а через «Сказание ο Дракуле воеводе», написанное в 1480-х годах предположительно боярином Федором Курицыным, дипломатом и еретиком. Этот небольшой текст можно легко найти на многих сайтах интернета.

В 1829 году была опубликована фантастическая повесть «Уединенный домик на Васильевском». Ее автор – Тит Космократов (это псевдоним). На самом деле историю годом ранее рассказал Александр Пушкин в салоне Карамзиных. Повесть записал Владимир Титов, и с разрешения Пушкина опубликовал. Повесть под авторством Титова можно скачать на сайте av3715.ru. На Васильевском острове живет молодая девушка Вера со своей матерью. К ним в дом стал ходить молодой чиновник Павел, которому Вера показалась недурна. Павел тем же временем познакомился с таинственным богачом Варфоломеем, которого никогда не видели в церкви. Варфоломей напрашивается вместе с Павлом пойти в домик на Васильевском, и с этого времени начинает происходить всякая чертовщина.

Вообще говоря, главным классиком жанра в то время был Николай Гоголь. Осенью 1831 года выходит сборник произведений «Вечера на хуторе близ Диканьки», а через четыре года выходит вторая книга, «Миргород», где жанр представляет повесть «Вий», много раз экранизированная. Вспомним и петербургскую повесть «Портрет».

Между тем цикл рассказов Михаила Загоскина «Вечер на Хопре» (1834) по увлекательности не уступает «Вечерам на хуторе…» Гоголя. Здесь автор соединил русские фольклорные мотивы с образцами западноевропейской готической прозы: на страницах книги есть и привидения, и призраки, и «дикая охота», и многое другое. 6 красочных фантасмагорических сюжетов, написанных прекрасным образным языком, с ярким феерическим колоритом и истинно русскими героическими характерами. Книга есть в фонде РГБС по Брайлю и в других форматах, а также в библиотеке av3715.ru.

В 1841 году выходит отдельной книгой повесть «Упырь» Алексея Константиновича Толстого. Во время бала дворянину Руневскому бросается в глаза «человек, по-видимому, еще молодой, но бледный и почти совершенно седой…» Его седина — результат невольного общения с нечистью (аналогия с гоголевским Хомой в «Вие»). Тот сетует, что на бал пришло несколько «беспокойных покойников, на похоронах которых он недавно присутствовал, но которые с удивительной наглостью притворяются живыми, чтобы продолжить свою давнишнюю профессию — сосать кровь из молодых людей и девиц». Он же поясняет Руневскому, как среди гостей определить упыря: «Заметьте только, как они, встречаясь друг с другом, щелкают языком. Это по-настоящему не щелканье, а звук, похожий на тот, который производят губами, когда сосут апельсин. Это их условный знак, и так они друг друга узнают и приветствуют». В сюжете можно выделить три самостоятельные линии, которые представляют собой историю проклятия старинной венгерской семьи Островичей. Книгу можно услышать на в библиотеке av3715.ru, а на сайте «Литрес» еще и почитать текстовую версию.

Русские символисты — Валерий Брюсов, Федор Сологуб, Андрей Белый, Леонид Андреев, Алексей Ремизов восприняли пропущенную через Шарля Бодлера традицию Эдгара По. У Белого мотивы мистического хоррора звучат в романе «Петербург», у Ремизова — в рассказах «Чертик» и «Жертва». Характерное произведение этого периода — «Стереоскоп» Александра Иванова. Ближе к революции начинается писательская деятельность Александра Грина и Сигизмунда Кржижановского, последний из которых не был свободен от влияния немецкого экспрессионизма.

Нормативная поэтика соцреализма исключила сверхъестественное из арсенала литературных средств. Начало периода активных нарушений запрета на их использование относится уже к 1960-м годам, когда идеологический канон начал размываться. Отдельные образцы «ужасного» встречаются в советской фантастике («Последняя дверь!» Михаила Емцева и Еремея Парнова, «Фирма „Прощай, оружие!“» Александра и Сергея Абрамовых). Особый случай — мистическая проза Юрия Мамлеева и Абрама Терца, которая до перестройки в СССР не печаталась. Можно вспомнить и заключительную часть другого «непечатного» произведения — поэмы «Москва — Петушки» Венедикта Ерофеева.