ОДЕВАЯСЬ ПО-ЛОНДОНСКИ: ЖИЗНЬ РОМЕНА ГАРИ, ИМ САМИМ ОПИСАННАЯ

Я не говорю, что надо помешать матерям любить своих малышей. Но уверен, что было бы лучше, если бы они любили кого-нибудь ещё.

 Ромен Гари

 

Роман «Обещание на рассвете» (1960, русский перевод 1993) знаменитого французского писателя Ромена Гари — книга о любви к матери и о влиянии родительской любви. По словам автора, это произведение автобиографическое, хотя в строгом смысле слова он таковым не является. Это, скорее, фантазия на тему — жанр, который сегодня называют «автофикшен».

Обложка книги

Персонаж мамы автора очень неоднозначный. Многие читатели видят в ней сильного человека, прекрасную мать, которая посвятила жизнь сыну и воспитала успешного человека. Ромен Гари стал и военным лётчиком, и дипломатом, и кинорежиссёром, и, конечно, писателем. Но были ли это его мечты и победы или это была жизнь мамы, где сын исполнял её мечты, боялся её расстроить, не оправдать ожиданий?

 

О Ромене Гари

 

Роман Лейбович Кацев, такое было первое имя автора, который родился в 1914 году в Российской Империи в городе Вильно (нынешний Вильнюс) в еврейской семье. Мать Мина Овчинская рассталась со вторым и последним супругом, отцом Романа, в 1925 году. Семья жила в Москве, Варшаве, а в 1928 году мать с сыном переехали во Францию в Ниццу. Там в силу внешнего сходства возникла легенда, будто настоящим отцом будущего писателя был актёр Иван Мозжухин, звезда российского немого кино.

 

В марте 1939 года Роман окончил лётную школу. В том же году был мобилизован — началась Вторая мировая война. После прихода к власти коллаборационистского правительства Виши он перебрался в Великобританию и вступил в военно-воздушные силы армии «Свободной Франции», которая формировалось де Голлем. В то же время сменил имя на Ромен Гари, под которым и стал известен, образовав фамилию от повелительного наклонения русского слова «гореть». Войну закончил капитаном, командором ордена Почётного легиона, кавалером орденов Освобождения и Военного креста.

Ромен Гари (Роман Кацев) в юности

Благодаря военным заслугам Гари был принят на французскую дипломатическую службу, которая продолжалась до 1961 года. Занимал должности в Болгарии, Париже, Швейцарии, Нью-Йорке и, наконец, стал генеральным консулом Франции в Лос-Анджелесе.

 

Литературой Гари занялся ещё до войны, опубликовав несколько рассказов. Его второй роман – «Европейское воспитание» (1945) – получил читательское признание. В 1956 году за роман «Корни неба» писатель получил Гонкуровскую премию. В день награждения Гари пришло письмо от очевидца того, как в 1942 году в вильнюсском гетто погиб его отец Арье-Лейб Кацев.

 

По уставу Гонкуровская премия может быть присуждена автору только один раз в жизни. Однако Гари получил её дважды, вторично — за роман «Вся жизнь впереди», опубликованный под именем Эмиль Ажар (псевдоним Ажар был также связан с русским словом — «жар»). Писатель выдал за неизвестного начинающего автора Эмиля Ажара своего двоюродного племянника. Окончательно мистификация Гари раскрылась в посмертной публикации его книги «Жизнь и смерть Эмиля Ажара». В 1971 году он номинировался на Нобелевскую премию по литературе.

Ромен Гари в зрелые годы

Ромен Гари застрелился в 1980 году, написав в предсмертной записке: «Можно объяснить всё нервной депрессией. Но в таком случае следует иметь в виду, что она длится с тех пор, как я стал взрослым человеком, и что именно она помогла мне достойно заниматься литературным ремеслом».

 

Победа над судьбой

 

А теперь перенесёмся от реальной биографии автора к художественной. Внимательному читателю с первых страниц понятно, что фабула романа «Обещание на рассвете» не стремится к тому, чтобы быть точной, как швейцарские часы. Осознавая это, перестаёшь воспринимать произведение как нечто абсолютно достоверное и просто получаешь удовольствие от повествования. Немало такому откровению способствует фирменная всепроникающая ирония автора, а также неподражаемый стиль, напоминающий чем-то Габриэля Гарсиа Маркеса.

 

Отец в книге оставляет семью почти сразу после рождения ребёнка. И дальше перед нами только мать Нина Борисовская (так он называет персонажа – настоящее имя мы озвучили выше) и сын Рома. Финансовое положение семьи часто оставляло желать лучшего. Иногда мама добивалась успеха — «Салон мод», который она держала, одно время процветал в Вильно, но потом потерпел крах. Когда во время экономического кризиса 1929 года семья перебралась в обожаемую Ниной Борисовской Францию, она продолжала поражать своей предприимчивостью, изобретательностью и энергичностью.

 

Мать переоборудовала одну из комнат нашей квартиры под псарню, открыв пансион для домашних животных, читала книги слепым, взяла жильцов, стала управляющей одного дома, пару раз выступала посредницей по продаже земельных участков.

 

Каждый день мать подавала сыну бифштекс — «как символ её победы над судьбой». Ребёнку она говорила, что сама любит только овощи, а жиры ей противопоказаны. Но однажды Роман увидел, как мать тайком вытирала сальное дно сковороды кусочками хлеба, которые затем жадно проглатывала. Сцена вызвала у сына ужас.

 

Мысль броситься под поезд и разом отделаться от своего стыда и беспомощности пронеслась у меня в голове, но почти тотчас же отчаянное желание изменить мир и когда-нибудь положить его к ногам матери — счастливый, справедливый, достойный её — вдруг прожгло моё сердце, и этот огонь я пронёс через всю жизнь…

 

 

Титан французской литературы

 

Мать постоянно искала в сыне скрытый талант. Вернее, прислушивалась к своим желаниям и представлениям, а не искала ростки таланта в ребёнке. И если Роман надежд не оправдывал, то пассивно-агрессивно транслировала ему своё разочарование.

Кадр их фильма «Обещание на рассвете», 2017 год, Франция, Бельгия

Звоня и стуча в каждую дверь, она просила соседей выйти на лестничную площадку. Обменявшись с ними взаимными оскорблениями — здесь мать всегда одерживала верх, – она прижала меня к себе и, обращаясь к собравшимся, заявила гордо и во всеуслышание — её голос все ещё звучит у меня в ушах:

— Грязные буржуазные твари! Вы не знаете, с кем имеете честь! Мой сын станет французским посланником, кавалером ордена Почётного легиона, великим актёром драмы, Ибсеном, Габриеле Д’Аннунцио! Он… Она запнулась, подыскивая самую верную характеристику наивысшей удачи в жизни, надеясь сразить их наповал:

– Он будет одеваться по-лондонски!

Громкий смех «буржуазных тварей» до сих пор стоит у меня в ушах. Я краснею даже сейчас, вспоминая его, вижу насмешливые, злобные и презрительные лица – они не вызывают у меня отвращения: это обычные лица людей. Может быть, для ясности стоит заметить, что сегодня я Генеральный консул Франции, участник движения Сопротивления, кавалер ордена Почётного легиона, и если я и не стал ни Ибсеном, ни Д’Аннунцио, то все же не грех было попробовать.

И поверьте, одеваюсь по-лондонски. Я ненавижу английский крой, но у меня нет выбора.

Мать отдала Романа на уроки скрипки, хотя у него не было никакой склонности к музыке. В итоге учитель сам завершил уроки. Причину сыну она не сказала, но «долго вздыхала», глядя на него «с упрёком и порой прижимая к себе в порыве жалости». Сын страдал — от того, что не оправдал надежды, от угрызений совести. Он чувствовал «скрытое и глубокое разочарование» матери.

 

Но когда у Романа появилась склонность к живописи, мать пресекла его попытки развиваться в этой области, запретив прикасаться к краскам, потому что у неё были превратные представления о жизни художников («Теперь мне иногда кажется, что я упустил свой шанс»). Потом были пение, балет и, наконец, литература, где сошлись желания матери и способности сына. С её подачи будущий «титан французской литературы» стал выдумывать псевдоним.

 

Страх увидеть разочарование на лице матери приводило к тому, что Роман лгал: всем говорил, что в Варшаве учился во французском лицее, хотя не поступил туда. «Моя мать старалась изо всех сил, и я не хочу лишать её лавров», — так он объяснял это позднее. Сын присваивал себе чужие рассказы, чтобы не расстроить мать, ждавшую его успехов на литературной ниве. А затем, не получив чин офицера в военной школе, сообщил, что это из-за того, что он обольстил жену коменданта школы. Мама любила красивые истории, и фантазии по поводу любовных успехов сына (вроде Дона Жуана или Казановы) оттеснили разочарование.

Обложка французского издания

Взрослый писатель понимает, что таким образом мать отыгрывала своё неудовлетворённое тщеславие: «Не реализовав своих артистических амбиций, она рассчитывала воплотить их во мне». На такой роли часто оказываются единственные дети в семье без отца: именно им мать предъявляет много ожиданий, на них проецирует свои желания и установки.

 

Сын — супруг и родитель

 

В семье Романа была нарушена иерархия: мать поместила ребёнка на роль супруга и вручила сыну ответственность, к которой он не был готов. В 13 лет после конфликта она предложила ему сигареты. «Она старалась держаться со мной как с мужчиной. Возможно, она торопилась. Ей был уже пятьдесят один год. Тяжёлый возраст, когда единственная опора в жизни — ребёнок», — прокомментировал автор.

 

В 14 лет Роман надавал пощёчин мужчине, который оскорбил мать. Та, «очарованная его подвигом», стала жаловаться всякий раз, когда кто-то, по её мнению, оскорблял её, и сын, с чувствами ужаса и стыда, брал на себя роль рыцаря: «Я был в ужасе от этих сцен, нескончаемые пощёчины внушали мне отвращение, были невыносимы, но я исполнял свой долг».

 

Требование родительницы было категоричным и даже жестоким, не оставлявшим подростку выбора. Началось с того, что 12-летний Роман не справился с «защитой матери», и она сказала:

— Слушай меня внимательно. В следующий раз, когда это случится, когда при тебе будут оскорблять твою мать, в следующий раз я хочу, чтобы тебя принесли домой на носилках. Ты понимаешь?

 

Я застыл с раскрытым ртом. Её лицо было непроницаемо, очень сурово. В глазах — ни тени жалости. Я не мог поверить, что это говорит моя мать. Как она может? Не я ли её Ромушка, её маленький принц, её сокровище?

 

— Я хочу, чтобы тебя принесли домой в крови, ты слышишь меня? Даже если у тебя не останется ни одной целой кости, ты меня слышишь?

 

…Глубокое чувство несправедливости охватило меня. Мои губы стали кривиться, глаза наполнились слезами, я раскрыл рот… Больше я ничего не успел. Страшная пощёчина обрушилась на меня, потом ещё и ещё. Мой ужас был столь велик, что слёзы исчезли как по волшебству. Впервые мать подняла на меня руку. И как всё, что она делала, это не было сделано наполовину. Оцепенев, я застыл под ударами. Я даже не ревел.

 

— Запомни, что я сказала. С этого дня ты будешь защищать меня. Мне все равно, что они с тобой сделают. Самое страшное — другое. Ты умрёшь, если будет надо.

 

Этот отрывок отчасти показывает, что, несмотря на заботу о сыне, женщина всегда ставит себя и своё самолюбие превыше всего. Ребёнок для неё — средство реализации собственных амбиций, а его жизнь — хворост в безумном костре гордыни и тщеславия. Воспитывая Ромушку, мать рассчитывает взять реванш у жизни, показать всему миру, что она не старая провинциальная актриса, а мать великого человека! Если смотреть на проблему шире, то можно сказать, что этим эпизодом Гари поднимает вопрос об эгоистичности «материнского инстинкта» в целом.

Постер к фильму «Обещание на рассвете»

С неизменным юмором и самоиронией Гари описывает эпизод, как к матери сватался господин Заремба. На этот раз 17-летний подросток выступал уже не как супруг, а как отец для собственной матери — расспрашивал претендента на руку о его финансовом положении кандидата, говорил с ним об обязанностях. И именно Роман в итоге передал ему отказ.

 

Ромен Гари с горечью пишет, что у него бывали возможности «взбунтоваться и бороться за свою независимость» (или, на языке современной психологии, — поставить матери границы и пройти сепарацию), но уже «не различал, где кончается законная защита и где начинается жестокость». Тяжёлый внутренний конфликт, известный всем детям, которые вынужденно стали родителями для своих матерей.

 

Солёные огурцы как атрибут счастья

 

«Гимном любви к матери» называют эту самую знаменитую книгу Гари. Но отношения мамы и сына в романе, как мы видим, страшно далеки от идеальных. Да и читатель наверняка ещё не успел забыть по первой части, как окончилась жизнь его автора. Однако хочется завершить этот лонгрид на мажорной ноте. Слово Ромену Гари. Все цитаты из этой же замечательной книги, романа «Обещание на рассвете»:

 

Мне было бы очень жаль, если из всего вышесказанного вы заключили, что я был несчастлив. Это было бы прискорбной ошибкой. Я познал и до сих пор испытываю неслыханные радости. Так, например, я с детства люблю солёные огурцы — не корнишоны, а огурцы, настоящие, единственные и неповторимые, те, что зовутся огурцами в России. И всегда и всюду нахожу их. Я часто покупаю себе фунт огурцов, устраиваюсь где-нибудь на солнышке, на берегу моря или прямо на тротуаре или скамейке, откусываю огурец и бываю счастлив.