Роман, которого не дождались: «Степь» Антона Чехова

 

 

А. П. Чехов «Степь» свою точно цветным бисером вышил.

 

Максим Горький

 

Девятилетний Егорушка едет поступать в гимназию. Компанию ему составляют дядюшка Иван Иваныч Кузьмичов и священник отец Христофор, а затем мужики, везущие шерсть обозом. По дороге Егорушка встречает еврейское семейство, красавицу графиню, застает страшную грозу и бурю, заболевает. Наконец, приезжает в город, где будет учиться, и начинает взрослую жизнь.

 

При публикации повести Антон Павлович намекал в письмах, что у нее будет продолжение. Это лишнее подтверждение, что именно «Степь» должна была стать тем самым романом, которого от Чехова так ждали.

 

Обложка книги

 

Как написана «Степь»

 

Антон Павлович Чехов написал эту повесть после путешествия в родной Таганрог поздней весной — летом 1887 года. Работа над ней заняла месяц. По чеховским меркам это долго: пьесу «Иванов» за год до того он написал за 10 дней, а на рассказы обычно не тратил более одного дня.

 

В «Степи» практически нет сюжета в привычном понимании — с завязкой, развязкой и перипетиями. Скорее, это ряд импрессионистских зарисовок и сценок, объединенных сюжетной рамкой, — путешествием Егорушки. Каждый эпизод легко мог бы стать самостоятельным рассказом, если бы не важная их особенность — фрагментарность. Почти все эпизоды либо обрываются, либо оставляют впечатление недосказанности: мы так и не узнаем, отчего о графине Драницкой говорят шепотом, зачем она ищет Варламова и какие отношения связывают ее с ее спутником Казимиром Михайловичем; что происходит в еврейском семействе, почему младший брат хозяина постоялого двора в прошлом году развлекал народ на ярмарке, показывая сценки, а теперь настолько озлоблен и постоянно срывается на постояльцев и почему он сжег 6 тыс. руб. в печке.

 

Примечателен и способ, которым Чехов сцепляет «главки повести. Они возникают как будто сами собой, например посреди разговора ключевых персонажей, скучающих мужиков, появляется совершенно посторонний герой — одуревший от счастья охотник-молодожен, который не может усидеть дома, потому что жена уехала к родным. Эта фрагментарность, случайность эпизодов, неочевидность связей между ними создает главную особенность повести — эффект движения. События связаны между собой не логикой, не историей. Это просто картины, которые по ходу поездки сменяются перед глазами путника. Поэтому пейзажи, в отличие от собственно историй, Чехов описывает подробно, в малейших деталях. И для Егорушки, и для самого автора туча, бегущая по небу, дерево или речка абсолютно равны по значению ссоре, разговору или пылкому объяснению.

 

Антон Павлович Чехов (1860–1904)

 

Предшественники

 

Наиболее очевидно повлияла на «Степь» проза Тургенева — «Записки охотника» (тоже цикл коротких историй, объединенных фигурой рассказчика) и стихотворения в прозе: из них Чехов берет подробнейшие пейзажные зарисовки, которые используются, чтобы показать психологическое состояние героя.

 

В то же время и Чехов, и многие его современники отмечали влияние на «Степь» гоголевских малороссийских повестей. Еще только планируя написать повесть по впечатлениям от путешествия в Таганрог, Чехов обещал, что это будут «мои «Вечера на хуторе…». Помимо южной фактуры, Чехов берет у Гоголя и эффект раздробленности, ярче всего проявленный в «Мертвых душах». Только там возникающие и исчезающие предметы, герои, детали, не играющие никакой роли в развитии сюжета, создают сюрреалистический, фантазийный эффект, а в «Степи» они придают повествованию меланхолическую отрешенность.

 

Кроме литературных произведений, на стиль повести повлияли музыка и живопись. Конкретно — самые близкие Чехову и в личном, и в творческом плане Петр Чайковский и Исаак Левитан. Последний через несколько лет поссорится с Чеховым в пух и прах, когда тот опишет интимную жизнь художника в рассказе «Попрыгунья». Из романтического симфонизма Чайковского Чехов берет ритмику текста. Из пейзажей Левитана — меланхоличные описания природы.

 

Исаак Левитан «Серый день». 1888

 

Публикация

 

Еще в 1886 году Дмитрий Григорович написал Чехову письмо, в котором настоятельно советовал отказаться от малой формы и юмористических рассказов, попробовать написать что-то большое: «Бросьте срочную работу. Я не знаю Ваших средств; если у Вас их мало, голодайте лучше, как мы в свое время голодали, поберегите Ваши впечатления для труда обдуманного, обделанного, писанного не в один присест, но писанного в счастливые часы внутреннего настроения».

 

В конце 1887 года Алексей Плещеев предложил Чехову сотрудничать с журналом «Северный вестник» на очень выгодных условиях: он обязывался опубликовать все, что будет написано, вне зависимости от объема произведения, и платил весьма щедрый гонорар — 500 руб. аванса и столько же по выходе номера из печати. Тогда Чехов впервые получил возможность публикации в «толстом», сугубо литературном журнале.

 

«Степь» принесла Чехову в первую очередь финансовую стабильность — для писателя, который был кормильцем огромной семьи, это играло важную роль. Именно благодаря сотрудничеству с «Северным вестником» он смог, с одной стороны, обеспечить семью. С другой — наконец последовать совету Григоровича: отказаться от ежедневной мелкой работы, писать реже.

 

Литературный журнал «Северный вестник». Март 1888 года. В этом журнале впервые была опубликована «Степь»

 

«Степь» — неоконченный роман

 

Еще во время публикации повести Чехов намекал своим корреспондентам, что у нее будет продолжение. Это лишнее подтверждение, что именно «Степь» должна была стать тем самым романом, которого от Чехова так ждали. Григорович даже предлагал ему сюжет — самоубийство юноши, на что Чехов, едва окончив «Степь», отвечал в письме, что собирается использовать эту идею в следующей повести о Егорушке. А заодно бегло изложил ее сюжет:

 

В своей «Степи» через все восемь глав я провожу девятилетнего мальчика, который, попав в будущем в Питер или в Москву, кончит непременно плохим. Если «Степь» будет иметь хоть маленький успех, то я буду продолжать ее. Я нарочно писал ее так, чтобы она давала впечатление незаконченного труда. Она, как Вы увидите, похожа на первую часть большой повести.

 

Через четыре дня в письме Плещееву Чехов даже излагает синопсис будущего романа, — правда, уверенности в том, что он будет написан в ближайшее время, уже нет:

 

…Продолжать его я буду, но не теперь. Глупенький о. Христофор уже помер. Гр. Драницкая (Браницкая) живет прескверно. Варламов продолжает кружиться… Дымов кончит тем, что сопьется или попадет в острог.

 

В конце концов и идею романа, и план развития истории Егорушки Чехов оставил. Отчасти — из-за усталости («На «Степь» пошло у меня столько соку и энергии, что я еще долго не возьмусь за что-нибудь серьезное»). Отчасти — из-за того, что внимание его переключилось на совсем другие сюжеты и образы. Но в первую очередь потому, что «степная энциклопедия» — и реакция коллег и критики это продемонстрировала — не требовала продолжения. Она и должна была казаться незавершенной: это свойство было залогом ее новаторства, необычности, странности и многогранности. Проще говоря, Чехов не дописал романа о Егорушке потому, что предоставил читателю полное право самому его дофантазировать.

 

Кадр из художественного фильма «Степь». Режиссер Сергей Бондарчук, 1977 год.

 

Пейзажи и взросление героя

 

С помощью пейзажей Чехов передает внутреннее состояние героя. Но пользуется этим приемом очень своеобразно. У Тургенева связь между настроением персонажа и тем, что он видит, прямая. Если он в смятении — начинается гроза, ураган, ветер. Если в душе покой — автор описывает умиротворенный пейзаж. Чехов эту манеру использует иначе. Пространные описания пейзажей у него создают ритм текста — тягучий, меланхоличный. Именно длинные пассажи заставляют читателя как будто проделывать путь вместе с Егорушкой в режиме реального времени, видя то же, что герой.

 

Под занавес повести убаюканный этим долгим путешествием читатель вместе с Егорушкой попадает под страшную грозу. И здесь ритм резко ломается. Стихия описана как череда фантастических видений. Егорушке чудятся великаны с пиками, молнии кажутся зловещими. Язык для описания стихии Чехов выбирает соответствующий: «Чернота на небе раскрыла рот и дыхнула белым огнем». После всего этого читатель воспринимает болезнь Егорушки не как обычную простуду промокшего до нитки на холоде человека. Егорушка заболевает от переизбытка впечатлений: на 9-летнего мальчишку навалился непосильный даже для взрослого груз картин, диалогов, видов, характеров и даже видений. Это же приводит героя к финалу — взрослению.

 

«Степь» не первое и не последнее сочинение Чехова, в которой главным героем выступает ребенок, но одно из немногих, в которой персонаж за время действия очень сильно, ощутимо для читателя меняется, и перемена даже буквально комментируется писателем в последних строчках: «Он опустился в изнеможении на лавочку и горькими слезами приветствовал новую, неведомую жизнь, которая теперь начиналась для него…» В этом смысле «Степь» действительно история взросления.

 

С другой стороны, «история взросления» — жанр; у него есть свои, достаточно строгие правила, которые Чехов весьма дерзко нарушает. В отличие от Дэвида Копперфильда, Оливера Твиста или Неточки Незвановой, Егорушка не переживает серьезных потрясений. Потеря близких людей — отца и бабушки — остается за рамками сюжета. Мальчик не сталкивается со злодеями, его никто не мучает. С ним, в общем, ничего не происходит. Но именно это «ничего» и делает из ребенка подростка. С жанром истории взросления Чехов поступает так же, как потом будет обращаться с законами комедии или драмы — переключает оптику; заставляет внимательно всматриваться в ничего не значащие, второстепенные детали и нюансы. И именно им придает наибольшее значение, из них складывает сюжет и действие.

 

 

Иллюстрация художника Соломона Бойма к повести «Степь». 1954 год

 

Последователи

 

Потом мы ходили по улицам и говорили о книгах. Ершов хвалил Чехова. — Это, — пожимая плечами, сказал я, — который телеграфистов продергивает?

 

Он принес мне в училище «Степь», и я тут же раскрыл ее. Я удивлен был. Когда я читал ее, то мне казалось, что это я сам написал.

 

Леонид Добычин, роман «Город Эн», 1934

 

Паустовский написал повесть «Преодоление времени» под чеховскую «Степь». Опыт очень интересный: внимательное разглядывание мелочей жизни в добром расположении к человеку, оказывается, дает материал, который писатель может преподать читателю почти без всякого обмана. Не завлекает читать, но и не бросаешь.

 

Михаил Пришвин, дневник, 1948

 

Следы «Степи», ее раздробленности и одновременно медитативности можно обнаружить примерно во всей американской литературе с 1930-х годов до сегодняшнего дня. Практически общим местом считается сравнение «Степи» и фолкнеровского романа «Шум и ярость», в котором логика развития событий тоже заменена случайностью. Хотя влияние это не прямое, а опосредованное, ибо для американцев Чехов в первую очередь драматург.

 

Отдельная глава в истории «Степи» — влияние на послевоенное европейское кино. Сам принцип построения сюжета — из сценок, не связанных между собой, — был провозглашен французскими критиками (в первую очередь Андре Базеном) наиболее кинематографичным. «Степь» в частности и чеховская проза в целом оказалась в положении самой актуальной классики. Повесть неоднократно экранизировали — в частности, итальянец Альберто Латтуада в 1962 году и Сергей Бондарчук в 1977-м.