Сокровенный читатель: «Истории торговца книгами» Мартина Лейтема

Покупатели бумажных книг не смогут растолковать вам, почему им так нравится держать книгу в руках, и, как человек, которому за долгие годы приходилось сотни раз слышать их заверения в том, что объяснить они этого не могут, я начинаю думать, что им не хочется анализировать столь сокровенное чувство.

 

Мартин Лейтем

 

Наверно, каждый книголюб, глубоко погруженный в свою страсть, рано или поздно берет в руки книгу о книгах. И такой человек, как Мартин Лейтем, что настолько увлечен книгами, их авторами и в целом истории книгоиздания, коллекционирования, и изучения изменений в этой области, его заинтересует. Книготорговец Лейтем не просто продает книги своим посетителям — он собирает истории читателей, разделяя их восторг или возмущение. Присматривается к каждому, пристраивая книгу, как котенка, в добрые руки. Он продал книгу автора фэнтези-романов Терри Пратчетта (в будущем сэра) его тайной поклоннице — писателю более «серьезного» жанра Антонии Байет (в будущем даме-командору Ордена Британской империи). Предложил Умберто Эко приехать в его магазин на денек поработать — и тот приехал. Автор вводит читателя в курс истории книгопечатания, раскрывает тайну, почему нам так нравится погружаться в книги, отрешаясь от всего мира. Рассказывает о маргиналиях (отметках читателей на полях), о влиянии чапбуков (бульварного чтива прошлых веков) на теперешних классиков литературы, о коллекциях книг известных людей и, конечно, о коллегах — книготорговцах.

Обложка книги

Автор и его истории

 

Доктор философии Мартин Лейтем занимается книжной торговлей 40 лет, с 1984 года. С 1990 года он управляющий легендарным магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери (Англия), и работает в нем дольше остальных сотрудников.

 

Он автор трех книг. Последняя, которую мы предлагаем вашему вниманию, издана в 2020 году, а в следующем выпущена на русском языке московским издательством «КоЛибри». В ней — экскурсии в историю книги; биографии легендарных, но не каждому известных коллекционеров; и, конечно, личные воспоминания книготорговца. Ее цель, как говорит автор, в том, чтобы «изучить наши взаимоотношения с бумажной книгой, и продемонстрировать, каким образом они помогли нам углубить понимание самих себя». Но взаимоотношения «нас» — это значит страстных читателей и библиофилов, сродни Лейтему. С распространением цифровых печатных и аудиокниг через интернет «отсеялся» какой-то процент посетителей книжных магазинов, но остался тот совсем не случайный, ценитель и искатель заветной плоскопечатной книги.

Мартин Лейтем возле своего магазина

 

Заветная книга и как ей поделиться

Страстная любовь к настоящим книгам (а не к «тексту», о котором твердят специалисты по теории литературы) имеет много проявлений, однако пишут о них довольно редко. За тридцать лет работы в сфере книготорговли мне не раз доводилось наблюдать, как покупатель нежно поглаживает книгу по корешку, заглядывает под суперобложку, украдкой закрывает глаза, чтобы вдохнуть аромат раскрытых страниц, обнимает свежеприобретенную книгу, а то и вовсе тихонько ее целует.

 

Здесь и далее, если мы не указываем автора при выделении курсивом, то это цитаты из книги Мартина Лейтема. Заветные книги, пишет Лейтем, берутся часто из самых неожиданных мест, и необъяснимость их появления часто наделяет их силой. У большинства из нас любимые книги детства взялись случайно в библиотеке, в магазине или на полке.

 

Редактор детского журнала Энн Мозли в 1870 году заметила, что книга, которую «предлагает учитель, никогда не сыграет определяющей роли в жизни ребенка: столь сильное влияние может оказать лишь книга, попавшая к нему в руки по воле случая»… Если найдутся сторонние недоброжелатели, такая книга может стать еще более пленительной.

 

Заветной книгой можно поделиться с близким другом, однако это не менее тонкое искусство, чем ловля форели голыми руками… Если вам хочется, чтобы другой человек оценил тронувшую ваше сердце книгу, следует проявить своего рода безразличие, намекающее: не хочешь — не читай. Чрезмерный энтузиазм взваливает на плечи вашего друга непосильное бремя: теперь и для него знакомство с этой книгой должно стать переломным моментом и так же глубоко его впечатлить, иначе выйдет, будто он человек слишком поверхностный или недостаточно ценит дружбу с вами. И вот… заветная книга пылится на полке, бесшумно излучая волны угрызений совести, — с каждым такое случалось.

 

В качестве примера Лейтем привел случай из жизни американского писателя Генри Миллера. Его богемные романы 1930-х годов, напечатанные во Франции, были запрещены ко ввозу в США и Британию за порнографию. А в 1978 году он был номинирован на Нобелевскую премию (но получил ее Исаак Башевис-Зингер).

 

Американский писатель и художник Генри Валентин Миллер (1891–1980)

Человек, познакомивший меня с этой книгой, использовал ту самую хитроумную тактику, о которой я говорил ранее: почти ничего не сказав о самой книге, он упомянул лишь, что эта вещь для меня. Его мнение оказалось достаточным стимулом. Это и в самом деле была книга «для меня».

 

Генри Миллер, «Книги в моей жизни»

 

Судьбу американца изменил роман Германа Гессе «Сиддхартха». Также Лейтем говорит о влиянии этого произведения на Пауло Коэльо и на себя лично.

 

Покупатели, которые берут у меня в магазине «Сиддхартху», обычно преисполнены решительного спокойствия: они слышали, как люди рассказывают об этой книге (наверное, так вы бы стали описывать ранние песни Боба Дилана инопланетянину), а некоторые с искрой надежды покупают ее в подарок любимому человеку.

 

Также Лейтем рассказывает о событии из собственной практики. Самый неразговорчивый продавец в его магазине, чьим литературным вкусом управляющий тайно восхищался, нехотя сказал про роман «Бездна» уругвайского Толстого Хуана Карлоса Онетти. И, таким образом, подсадил Лейтема. Книги Хуана Карлоса Онетти (1909–1994) переводили на русский язык, печатали в СССР и в 90-е годы, но среди наших читателей он, к сожалению, недостаточно известен. К сожалению, его книг нет в библиотеке av3715.ru. Но в плоскопечатном варианте в фондах РГБС некоторые сочинения есть, в том числе и «Бездна», и «Верфь».

 

Цена чтения в прошлые века

Из «Истории торговца книгами» мы узнаем много и другой интересной информации, в частности о том, как читали люди в прошлые века.

 

Так, Лейтем пишет, что читающим людям из рабочего сословия нужно было преодолевать множество трудностей, и это не только нехватка времени и денег. Английский плотник XIX века Джон Смит писал в своей автобиографии: «Труд по алгебре или геометрии стоил всего несколько шиллингов, но при подробном изучении его могло хватить на целый год». Лондонский сапожник Джеймс Лакингтон (1746–1815) разработал следующий распорядок работы со своими коллегами: «Один из нас вставал и работал до оговоренного времени, когда надлежало проснуться остальным, а когда все бодрствовали, мой друг Джон и ваш покорный слуга по очереди читали остальным вслух, пока те трудились». Со временем Лакингтон сменил профессию и стал книготорговцем. Странствующий разнорабочий XIX века Джеймс Соммервил повсюду возил с собой застекленное окошко и устанавливал его в каждой новой съемной лачуге, чтобы хватало света для чтения (тогда как другие затыкали их тряпками от ветра и непогоды).

 

Сельский уличный торговец несет книги на продажу. Неизвестный автор, 1866

Отсутствие освещения было серьезной проблемой. Восковые свечи были для богатых, сальные свечи тоже часто были не по карману беднякам, и читать приходилось при лунном свете. Знаменитую компанию Fortnum & Mason, чей одноименный магазин в Лондоне считается одним из самых дорогих и первоклассных в мире, основали два лакея королевы Анны (годы правления — 1707–1714), которые после работы продавали огарки дворцовых свечей.

 

Отношение к читающим женщинам было очень далеко от дружелюбного: немало времени и сил понадобилось представительницам прекрасного пола всех сословий, чтобы отвоевать читательскую неприкосновенность. Во имя любви к знаниям жительница Кракова XV века Навойка переоделась юношей и поступила в университет, где получала только отличные оценки и похвалы от преподавателей. Правда, за обман пришлось предстать перед судом, где она попросила, чтобы ее отправили в монастырь. Там она приняла постриг, стала учительницей, а затем и настоятельницей. В то время монашеский постриг был хорошим способом посвятить жизнь учению.

 

Об одном коллекционере

И еще один  факт из истории книг, который приводит Лейтем и на который хотелось бы обратить внимание, – это рассказ об Антонио Мальябеки (1633–1714), итальянском библиотекаре и ученом, знавшем к концу жизни практически наизусть все прочитанные им книги из собственной библиотеки. Он родился во Флоренции в бедной семье. Родители не смогли дать сыну даже начального образования и отдали в ученики продавцу. Ученика заинтересовали надписи на бумаге, в которую он заворачивал фрукты. По соседству была книжная лавка, торговец которой заметил молодого человека и научил читать. Вскоре Антонио свободно владел греческим, латынью и ивритом, с огромной скоростью читал книги и при этом усваивал все, включая знаки пунктуации. Один издатель одолжил ему рукопись, прежде чем отнести в печать. Позднее, сказав, что текст потеряли, он попросил Мальябеки воспроизвести его — тот рассказал практически слово в слово.

 

Бюст Антонио Мальябеки работы Антонио Монтаюти в Библиотеке Флоренции

В 1673 году он стал библиотекарем Козимо III Медичи, Великого герцога Тосканы. Мальябеки не написал ни одной книги, но за его знания ученые Европы посвящали флорентийцу свои труды. Книги в его доме были на лестницах и на крыльце, в комнатах нужно было протискиваться боком между горами томов. Он жалел время на все, что отрывало его от книг, экономил на сне, одевании и мытье. Рубашку не стирал и носил, пока она не сгнивала, вся его одежда от долгого ношения превращалась в лохмотья, шляпа прохудилась и пропускала дождь, шейный платок был грязно-желтым от табачного дыма. Ежедневной пищей Мальябеки была пара яиц и осьмушка хлеба (при этом он прожил 81 год!). И напрасно герцог предлагал ему покои, уход и питание в собственном дворце — библиотекарь ускользал из расставленных ему сетей почета, упорно оставаясь среди своих книг.

 

Деньги он завещал бедноте, среди которой вырос, а коллекцию из 40 тыс. книг и 10 тыс. рукописей — государству. По сей день она составляет основу Национальной центральной библиотеки Флоренции.

 

Национальная центральная библиотека Флоренции