Манылов Марк Михайлович

Память о войне не стирается

О Марке Михайловиче Манылове

(1912 – 2007)

Мы выстоять сумели в Сталинграде,

Не захлебнулись волнами в Крыму.

Но, словно снайпер, спрятанный в засаде,

Нас выбивает смерть по одному…

Уже снаряды рядышком ложатся.

Осколки над тобой свистят уже.

И надо нам, дружище, удержаться

На этом, на последнем рубеже.

Когда земля дрожала, как живая,

Когда от нашей крови таял лед,

Нас выручала дружба фронтовая.

Она и нынче нас не подведет…

       Михаил Матусовский

Марк Михайлович Манылов – инвалид Великой Отечественной войны по зрению. Награждён за ратный труд орденом Отечественной войны I степени, медалями «За отвагу», «За оборону Москвы», «За Победу над Германией»,  юбилейными наградами. Вот что рассказал ветеран войны о своей фронтовой биографии.

«Родом я из Нолинского района. Родился 28 ноября 1912 года в многодетной крестьянской семье. Семья бедствовала, поэтому учиться мне было некогда, пришлось тоже крестьянствовать, помогать матери поднимать девятерых детей. Когда подошёл срок, ушёл в армию и три с половиной года служил на советско-финской границе командиром отделения пограничной заставы. Демобилизовавшись, переехал в город Киров, устроился на работу, в 28 лет обзавёлся семьёй, но жизненные планы нарушила война. Когда в сентябре сорок первого уходил на фронт, жена была беременна, и первенец родился без меня.

Воевать пришлось во 2-й армии Центрального фронта. В ту пору мне было уже 29 лет, к тому же я имел опыт военной службы, а многим бойцам было по 17-19 лет. Хотя, не буду лукавить, на войне всем страшно, особенно спервоначалу. Да и войну мы представляли несколько в ином свете. И вдруг увидели её воочию – грязную и кровавую, безжалостно пожирающую человеческие жизни. Случалось, что в адском пекле разрывающихся снарядов молоденькие солдатики плакали и кричали «мама!» – но это был страх минутный, вызванный отсутствием боевого опыта, которого мы очень быстро набрались, жизненная же закалка у большинства была что надо. А страх скрадывался осознанием того, что ты не один, рядом верные друзья. Не зря говорится – на миру и смерть красна.

Наша армия стояла в районе Москвы. Немец рвался к столице. Мы все ждали наступления. Морозы стояли лютые. Наступление началось 7 ноября в направлении реки Истры и города Волоколамска. Перед нами была поставлена задача: «Ни шагу назад! Позади Москва». Поэт П. Железнов точно подметил это в стихотворении:

Держась, как за личное счастье,

За каждую пядь земли, –

Мы под Москвой встали насмерть,

В грунт промёрзлый вросли.

Земля от взрывов дрожала,

Трещала танков броня…

Солнце в огне пожара

Чадило, как головня…

Наша 49-я отдельная стрелковая бригада в ожесточенных боях понесла большие потери, я же получил первое ранение, но после лечения вернулся в строй.

После взятия Волоколамска нашу бригаду вывели из боёв на формировку, а я получил задание подобрать помещение для ночлега наших ребят. Мы с четырьмя солдатами заняли три дома. Оставив в двух домах по солдату, в третий пошел сам с остальными. Затопили печку, сварили суп. Вдруг слышим стук в дверь. Я вышел и говорю: «Помещение занято!» За дверью стоял офицер с солдатами, который, не глядя на меня, приказал: «Отбить помещение!» Его солдаты хотели выполнить приказ, но я стал сопротивляться, а старшина ударил меня прикладом по голове. Услышав шум, мои солдаты вынесли мне автомат. Я дал очередь поверху. Все разбежались.

На другой день командование, узнав об этом инциденте, приказало отдать старшину под суд, а я сказал, что зла на него не держу, судьба у нас одна: сегодня мы живы, а завтра – нет.

После формировки бригады мы снова пошли в наступление. Запомнилось взятие станции Шаховской. В то время я был уже во взводе особого отдела. В нашу задачу входило выявление и вылавливание пособников фашистов. Приходилось терпеливо беседовать с людьми, прятавшихся в подвалах, вызывать их на откровенность. Помню, как однажды я получил сведения об окружном коменданте, который организовал производство валенок для немцев. Конечно, мы его задержали и отправили в особый отдел.

При освобождении станции Княжьи Горы я получил свою первую боевую награду – медаль «За отвагу». А дело было так. Немцы, отступая, оставили прикрытие. В кузнице было пулемётное гнездо. Нашей роте дали задание уничтожить вражеский пулемёт. Обойдя кузницу с тыла, мы с группой солдат незаметно подобрались и забросали гранатами вражескую точку.

Двенадцать километров от Княжьих Гор мы гнали немцев, но дальше натолкнулись на ожесточённое сопротивление противника. Мы заняли оборону в деревне Егоровка, а немцы – в деревне Васильевка. Командир батальона отобрал несколько солдат, в том числе и меня, и отправил для подкрепления во второй батальон, который ночью должен был идти в разведку боем. Нам отвели землянку для отдыха, но немцы открыли по нашим позициям артогонь. Земля в землянке осыпалась. К утру артобстрел прекратился, наступление отменили и нас отправили обратно. Возвращаясь, мы заметили трёх странных офицеров – капитана и двух младших лейтенантов, двигающихся со стороны немцев с ржавыми автоматами. Они объяснили, что выходят из окружения, а воевали в армии генерала Власова. Конечно, доставили их командиру батальона, а тот переправил их уже в особый отдел.

В деревне, где мы стояли в обороне, удалось выявить предателей, работавших на немцев. Мне показалось странным, что рядом с сожжённой немцами мельницей стоит целёхонькая изба. Открыла нам пожилая женщина. Она объяснила, что к ним захаживают на ночлег сержант и солдат, объясняют, что собирают трофеи. Солдат спит на топчане, а сержант – у двери, оба вооружены. Конечно, мы насторожились. С группой солдат во главе с офицером вечером подошли к избе, подали условный стук. Когда нам открыли, мы разоружили сонных постояльцев. В особом отделе выяснилось, что оба были завербованы немцами, чтобы собирать информацию о нашей обороне и передавать её фашистам.

Конечно, за четыре года войны мне пришлось воевать на разных фронтах. Запомнилось немало боевых эпизодов. Да и каждый фронтовик может припомнить случаи, достойные стать основой книги или фильма.

Война оставила немало отметин на мне. Я потерял на фронте зрение, был трижды ранен. Приходилось не раз и в рукопашную ходить. С боями прошёл от Москвы до Венгрии, до озера Балатон, где меня свалил сыпной тиф, от которого я чуть не умер в Бухарестском госпитале. Женщина-врач, кстати, моя землячка, сказала, что своим выздоровлением я обязан своим родителям, которые подарили мне хорошее здоровье.

Судьба целым и невредимым вынесла меня из-под многочисленных бомбёжек. Сейчас мне 92 года, но я всё жив, курилка, чего и вам желаю. Только вот здоровье стало подводить: отказывают ноги, уже лет пять никуда не выхожу. Единственное моё развлечение – радио да разговоры с детьми и внуками, воспоминания о прожитых годах. Жалею мать, которая умерла в первый послевоенный год, поднимая на ноги девятерых моих братьев и сестёр, тоскую по своей жене, которая тоже ушла в мир иной 28 лет назад. Своему потомству, а у меня четверо детей, семь внучат и два правнука, старался прививать трудолюбие, патриотизм и гуманность.

Даже и не верится, что столько лет прошло с той военной поры, но память о войне не стирается. Они, как живая картинка, стоят перед глазами. Вспоминается мелодия известной песни: «Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай тот цветущий и поющий яркий май». Этот май принёс нам Победу, которую все так долго ждали.

Не погрешу против истины, если скажу, что боевая закалка военных лет помогала фронтовикам справиться с трудностями, которые встречались в дальнейшей жизни. А о войне я никогда не забуду».

В послевоенное время Марк Михайлович Манылов служил в органах КГБ. Он умер в 2007 году, не дожив месяц до своего 95-летнего юбилея.

Материал подготовила

Лидия Георгиевна Семёновых,

заведующая тифлоиздательским сектором

Кировской областной

специальной библиотеки для слепых.