Головинов Петр Денисович

Петр Денисович Головинов

Русский характер

Родился 12 июля 1925 года в селе Кевсала Ипатовского района Ставропольского края. С 1938 года проживал вместе с родителями в селе Александровском.

23 января 1943 года, через несколько дней после освобождения села от фашистских захватчиков, парень ушел на фронт. Ему было неполных 18 лет, а он уже успел познать и цену крестьянского труда, как многие дети того времени, и горечь оккупации.

Попал Петр Головинов сначала в учебную роту в г. Азов, потом учился под Таганрогом.

В центре села Крученного в здании школы засели немцы. Пули решетили землю. До школы он добежать не успел. Рядом прогремел взрыв. Левая рука стала горячей, рукав обагрился кровью.

После лечения в госпитале Петра направили в отдельный саперный батальон, который с тяжелыми боями шел по Ростовской области, Украине… Не раз ходил он в разведку, порою по пояс в ледяной воде, взрывал дзоты, делал проходы на минных полях. 8 мая 1944 года во время разминирования широких коридоров для крупномасштабного наступления по всему фронту верный нож солдата, с помощью которого он обезвредил десятки снарядов, попал в мину. В результате – тяжелое ранение. Когда саперы подобрали парня, он едва дышал. Но скоро санитарам показалось, что жизнь покинула израненное тело, они вынесли юношу в сарай к умершим. Приступая к похоронным мероприятиям, один из санитаров заметил, что парень дышит, значит, живой.

Очнулся Петр через четверо суток в госпитале: ранение обеих рук и правой ноги, повреждение лица и глаз. Лечение длилось полтора года. Злополучная мина перечеркнула в его молодой жизни очень многое. Ногу подлечить удалось, а вот руки и глаза…

В 19 лет он вернулся домой инвалидом. Ампутация обеих рук в локтевых суставах и полная потеря зрения. Но со всеми испытаниями судьбы Петр справился. Все окружающие отмечали его удивительное жизнелюбие, доброту и стойкость. И опорой для него стала семья, где царили любовь и уважение, поддержка и взаимовыручка. Больше 50 лет он прожил в счастливом браке с Марией Стефановной. Все делили пополам: невзгоды и трудности, радости и удачи. Ни на что не жаловались, воспитали сына, помогали с внуками и правнуками.

За проявленное мужество и героизм Петр Денисович награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1-й степени, медалью «За победу над Германией», юбилейными медалями.

Умер 16 июня 2004 года.

О судьбе этого бесстрашно сражавшегося земляка, о его силе духа в послевоенное время Иван Иванович Шульга, профессиональный журналист с огромным стажем, написал очерк «Русский характер», изменив некоторые факты (фамилия «Головинов» – на «Головин», и имя отчество жены «Мария Стефановна – на «Мария Степановна», орден Красной Звезды – на орден Боевого Красного Знамени).

Очерк вошел в мемуарный цикл документальных рассказов о жизни сельской глубинки «Тамузловское истории», опубликованный в 2003 году в литературно-художественном журнале «Южная звезда», и был издан Ставропольской краевой библиотекой для слепых укрупненным шрифтом. Автор очерка о Петре Денисовиче Головинове стал победителем конкурса на лучшее журналистское произведение, освещающее проблемы инвалидов, организованного в 2004 году Ставропольской краевой библиотекой для слепых.

Очерк «Русский характер» приводится в авторском изложении полностью, с сохранением стиля, пунктуации и орфографии.

РУССКИЙ ХАРАКТЕР

Иван Шульга

Он живет на опушке Тамузловского леса, но самого леса вот уже почти 60 лет не видит. Он даже не может пойти за речку и потрогать стволы деревьев руками – у него нет рук, одни обрубки. Но он живет и не падает духом. И лес слушает. Во все времена года он разный. Как только во дворе весело зачирикают воробьи и оживятся синички, а с крыш побежит веселая капель – значит, пришла весна. Но вот кончается слякотное время, теплый ветерок сушит дорожки, и он идет к речке слушать пение лесных птиц. О, как они стараются, как поют, радуясь пробуждению природы! Будто знают – эти песни нужны ему. Они дают ему жизненную энергию. В апреле прилетают скворцы и весело щебечут на задворках, а позднее, уже в мае, когда зацветает калина, с вечера до самого утра затягивают свои неповторимые трели соловьи. А еще весну он определяет по запахам цветущих садов и палисадников. Летом и осенью запахи совсем другие. Осень – время багрянца и позолоты, но он этого не видит. Осень он определяет по шелесту падающих листьев, по журавлиному курлыканью. А когда после долгих дождей и ненастий, после сильных холодных ветров вдруг станет тихо-тихо – жди снега. Вообще, шумы и звуки сельской глубинки – это целый мир, и в нем живет Петр Денисович Головин, человек с биографией фронтовика, имеющий доброе и отзывчивое сердце.

Восьмого мая 1944 года немецкая противопехотная мина с деревянным корпусом вычеркнула его из списка живых, лишила рук, зрения, серьезно повредила ногу. А он живет наперекор судьбе. Не потерялся, не упал духом, без претензий к власти, без обиды на весь белый свет. Он живет и работает в меру своих сил и возможностей. Я понимаю, за это у нас орденов не дают, не славословят прилюдно. Не окружают всеобщим вниманием и заботой. А жаль. Петр Денисович и его жена, Мария Степановна, достойны награды самой высокой пробы. Для них, будь на то моя власть, я бы учредил особый орден – за мужество в мирной жизни, за высокое чувство ответственности перед людьми и обществом. Я бы добился, чтобы каждый школьник знал историю жизни семьи Головиных и делал для себя вывод: безвыходных ситуаций не бывает.

История жизни Петра Денисовича Головина неразрывно связана с Тамузлами. После окончания гражданской войны в большом имении Тимофея Есаулова, сбежавшего от советской власти неизвестно куда, обосновалась коммуна имени Михаила Фрунзе. Был здесь в основном обездоленный люд. Они пригласили в свою компанию и зажиточного крестьянина Дениса Головина – за его умение мастерски валять валенки. Позже на месте коммуны образовался колхоз имени Фрунзе. Перед войной, будучи подростками, встали на колхозную дорожку сыновья Дениса – Петр и Николай.

После освобождения села Александровского от немцев Петра Головина, которому еще не исполнилось и восемнадцати лет, призвали в армию. Так случилось, что все его одногодки попали в Иран, а он в составе стрелковой дивизии – в камыши под кубанским городком Темрюк. Саперный батальон, взвод разведки. На войне взрослеют быстро. Мастерство армейской науки впитывают как губка. А иначе долго не навоюешь. Целый год Петр Денисович, что называется, играл со смертью в кошки-мышки. Участвовал во многих переделках, переживал смерть боевых товарищей. С тяжелыми боями шли по Кубани, Ростовской области, а потом и по Украине.

Зима с 1943 на 1944 год застала дивизию в Крыму, у Турецкого вала. В их части было много бывалых, умудренных жизненным опытом воинов. Но восемнадцатилетний парнишка сумел отличиться и заработать за ратные дела два боевых ордена: Красного Знамени и Отечественной войны.

Фронтовики помнят: весна сорок четвертого была какая-то круженая. То метель, то оттепель. На севере, в Белоруссии, вовсю кипели жестокие бои, по Украине наши войска двигались к Карпатам, а тут, на юге, все застопорилось. В Крыму в марте выпал метровой толщины снег. Да и морозы дали о себе знать. Так что до начала активных боевых действий у обеих воюющих сторон были потери. Приказ о наступлении пришел, когда подсохли дороги. Труднее всего было саперам. Попробуй, найди фугас или мину, если ставили их еще осенью, до снега, или во время оттепелей, до дождей. А тут командование подгоняет: быстрей, быстрей. Общая нервозность. Наступление это случилось 8 мая 1944 года, ровно за год до Победы.

Надо было провести разминирование широких коридоров для крупномасштабного наступления по всему фронту. Первыми, сразу после полуночи, вышли на позиции саперы и разведчики. Свои сюрпризы сняли еще накануне, а вот в поисках немецких нужно было обследовать каждый метр. На принятие решений – секунды, враг не ждет, а поливает тебя свинцовым дождем. Петр Денисович легко управился с двумя немецкими противопехотками. Их было видно по осевшей земле. А вот эта, роковая, ничем себя не выдавала: малоприметный бугорок, внешний корпус из дерева. Такую и днем разглядеть трудно, а ночью и подавно. Природная сметка, боевой опыт подсказывали – сюрприз где-то рядом. И все же, когда острый штык-нож воткнулся во что-то деревянное, для принятия решения оставалось полсекунды. Что-либо сделать за это время практически невозможно. Взрыв – и провал в пустоту…

Сознание вернулось к нему через трое суток. В общей суматохе наступления на искореженное тело поначалу не обратили внимания. Его положили вместе с убитыми. Потом один из санитаров негромко произнес:

– Смотри-ка, этот кажется живой, дышит…

Так началась у Петра Денисовича Головина долгая дорога к выздоровлению и возвращению домой. В Москве, в Институте глазной хирургии, сказали, что зрение восстановить невозможно. С руками было ясно с самого начала – ампутировали в локтевых суставах. А ногу подлечили.

Осознание невосполнимой потери пришло не сразу. Когда саднили и заживали раны на руках, он думал о брате Николае и друге детства Володе Чемеркине. Оба они с тяжелыми увечьями уже вернулись домой. Об этом ему написал отец.

– Как они там, как будут жить дальше с такими ранами? – задавал он себе один и тот же вопрос.

Но вот сняли бинты с его сильно укороченных рук, нога перестала беспокоить, тело окрепло, и на первый план вышли обыкновенные бытовые проблемы. Одеться, поесть, выйти на прогулку, даже справить малую нужду он не мог без посторонней помощи. Такая ситуация выведет из равновесия кого угодно, даже очень сильного человека. В минуты слабости, в минуты отчаяния желал Петр Денисович только одного – скорее уйти из жизни. Он думал о том, как это сделать, но каждый раз, как заноза, впивалась в его сознание мысль о земляках, о трудностях, которые им приходится переживать. Удерживало от опрометчивого шага и еще одно непревзойденное лекарство – солдатское братство. Рядом были такие же обездоленные, потерявшие самое ценное, что есть у живущего человека, – зрение. Нехитрые разговоры о житье-бытье, воспоминания о довоенной, теперь уже сказочной жизни, дружеские откровения помогли ему обрести смысл жизни, и мысли о самоубийстве уже никогда не возвращались к нему.

С тяжелым сердцем весной 45-го, уже после Победы, шел Денис Головин к председателю колхоза – просить быков для поездки в Минводы на железнодорожный вокзал. Накануне получили телеграмму, где говорилось о времени приезда. О постигшей его сына трагедии он уже знал и сильно волновался. Какое это испытание для отца – увидеть своего ребенка искалеченным. Он даже в мыслях не допускал сдать раненого в специнтернат и готовился, как мог, утешать сына. Вышло наоборот. Сын утешал отца и призывал крепиться. Дома Петра Денисовича окружили заботой и вниманием. А он и злился и пытался все делать сам.

После войны в Тамузлах, да и по всей стране, много и, на первый взгляд, беспричинно пили. Что поделаешь, не было тогда психоаналитиков, реабилитационных центров, и каждый выкарабкивался, как мог. Вот и топили люди в вине горечь утраты, воспоминания о пережитом, душевные и физические раны.

В семье Головиных все было по-другому. Напряженный физический труд днем, а вечером долгие душевные беседы без выпивки, чтение вслух хороших и любимых книг, помощь и поддержка друг друга в трудную минуту. В этой атмосфере Петр Денисович еще сильней воспрял духом и не считал свою жизнь потерянной. А потом в его жизни появилась Маша, Мария Степановна Сергиенко. По характеру ранения ему полагалась няня. Поначалу ее заменяли мама и другие родственники. Но у каждого были свои заботы и дела. Военкомат предложил в качестве няни молодую девушку. Дома согласились. Маша была родом из села Северного. Ничего необычного в ее желании не было. Надо вспомнить атмосферу, в которой жила страна в первые послевоенные годы. В обществе царил всеобщий подъем. Юноши брались за любое дело, охотно шли в армию, восстанавливали разрушенное хозяйство. Девушки работали бок о бок с ними на всех трудных участках. Но был еще один, так сказать, девичий порыв, о котором тогдашняя советская пресса почему-то умалчивала. После войны в госпиталях, в разных спецбольницах, в интернатах оставалось много тяжелораненых, изувеченных войной солдат. Некоторые в инвалидных колясках раскатывали по улицам городов и сел. Особенно много калек и увечных было на вокзалах и рынках. Видя боль и страдание недавних защитников Родины, молодые девушки после медучилищ и просто так шли в разные учреждения ухаживать за ранеными, чтобы облегчить их жизнь, своим душевным теплом согреть их отчаявшиеся души.

Маша Сергиенко была из той когорты молодых девушек, решила ухаживать за увечным солдатом Петром Головиным. Очень скоро молодые люди сблизились, подружились, а потом и полюбили друг друга. В 1949 году сыграли скромную свадьбу. Через год у них родился сын Анатолий. Петр Денисович не сидел, сложа руки, не скулил, не искал себе друзей-собутыльников. Брался за все, что можно было делать в его положении. Во-первых, научился сам себя обслуживать, нянчил сына, носил дрова для печки, открывал дверь в курятник и управлял пернатым хозяйством.

Через несколько лет семья решила построить новый, более просторный дом. Колхоз, а председателем был тогда Василий Егорович Решетов, поставил стены, крышу, а остальное делали сами. Петр Денисович трудился вместе со всеми. Носил на культяпках воду из речки, месил глину для мазки, подавал, подносил что просили, да еще балагурил, подгонял работающих. Окружающие удивлялись: сколько в нем силы, жизненной энергии. Тот новый дом для большой семьи Головиных был все-таки тесноват. Они уже тогда думали, как бы его расширить. Но средств не было. Жили, как и все, бедно, хотя работали не покладая рук от зари до зари. Осуществили задуманное уже после смерти отца Дениса Ефимовича, в 1973 году. К тому времени у брата Николая была своя семья, и он жил отдельно. Вышла замуж и покинула отчий дом сестра Анна. Главой семьи стал Петр Денисович. Но это как посмотреть. Он и раньше был за главного. Трезво мыслил, детально все просчитывал. Был такой случай. Еще при Сталине. Как-то их корова зашла в чужой двор и стала есть сложенную в стог кукурузянь. Выбежала хозяйка, ударила ее палкой, да, видно, крепко. Корова сдохла. Судились. Присудили той хозяйке отдать Головиным телку. Отдала. А потом начала мстить. Как-то Денис Ефимович нарубил за речкой хворосту и сплел забор, чтоб куры в огород не ходили. Она это увидела и доложила леснику Петру Сапожкову. Тот прибежал, увидел забор и закричал: «Лес воруем, заборы строим! Составлю акт!» – и убежал. Сам-то он был неграмотным, писать и читать не умел.

Пошел к другому леснику, Ивану Петряеву.

А Денис Ефимович сокрушается:

– Будь ты неладна, что я наделал. Теперь вот выпишут штраф.

Тут во двор вышел Петр Денисович:

–   А ну, батя, не вешай нос, быстро подрубывайте колья и несите с Николаем этот забор в лес, а ты, Анка, – обращается он к сестре, – бери метлу и размети все как следует.

Когда пришли лесники, забора и в помине не было. Осмотрел двор Иван Петряев и говорит своему напарнику:

–   Тебе, наверное, спьяну все привиделось.

И ушли они ни с чем. После уже, через несколько лет, Петряев спрашивал у Петра Денисовича:

– Как же это вы за полчаса все убрали?

– А я, когда лежал в госпитале в Москве, слышал такую историю. Одного директора фабрики в войну одновременно наградили и наказали. Была у них на фабрике очень высокая труба. Налетели немецкие самолеты-разведчики, стали кружить вокруг. Потом улетели. А директор дает команду: разобрать трубу. Быстро раскидали ее, а когда прилетели бомбардировщики, приметного ориентира не нашли и побросали бомбы куда попало.

Собеседники посмеялись и разошлись.

Но больше всего Петру Денисовичу и его близким досаждало ежегодное медицинское переосвидетельствование. Как будто выжженные глаза за год могли восстановиться, а оторванные руки – отрасти. Это унижало, оскорбляло до глубины души. Толкаться в очередях, демонстрировать свои увечья было пыткой. Сколько независимых, гордых и отважных фронтовиков сломалось от этих комиссий. С болью в сердце ходил на них Петр Денисович. И неизвестно, как бы в дальнейшем сложилась его судьба, не будь у него ангела-хранителя в лице Марии Степановны. Она не только его глаза и руки, но и тонкий психолог, добрый и чуткий человек. Она ладила со всеми родственниками Петра Денисовича, бралась за любую домашнюю работу. Да еще четверть века трудилась на колхозных полях. Есть у этой женщины какая-то внутренняя сила. Я бы не сказал, что Мария Степановна, как некрасовская героиня, «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Нет, я бы сравнил ее с той былинкой, которая от сильного ветра гнется, но не ломается. Она познала любовь, испытала счастье материнства, через ее заботливые руки прошли внуки. А их у нее с Петром Денисовичем трое. Все уже выросли, создали свои семьи. Есть и правнуки. Не каждая женщина способна, как Мария Степановна, выдержать все выпавшие на ее долю испытания.

Несколько лет назад в «Комсомольской правде» я прочел статью о том, как молодой литовский охранник, обезвреживая заминированный автомобиль, взорвался. Потерял зрение и руки. Через год от него сбежала жена, отвернулись некоторые друзья, он запил, стал терять человеческий облик. В той статье «Комсомолка» писала, как из Германии в Литву приехал, чтобы поддержать товарища по несчастью, солдат вермахта, сапер, потерявший на Восточном фронте глаза и руки, но не утративший бодрости духа и желания жить. Эту историю из газеты я рассказал Петру Денисовичу. Он долго молчал, потом сказал, что хотел бы встретиться с немцем. «Наверное, мы шли по жизни после ранений одними и теми же дорогами…»

Я не знаю, как выживал, как не потерял за долгие годы интерес к жизни тот немецкий сапер, что стоял рядом с ним. Но жизнь Петра Денисовича последние двадцать пять лет проходила у меня на глазах. Раньше, когда я работал в «районке», сталкивался с ним каждый день в автобусе. Он ездил в центр села в общество слепых. Петр Денисович был членом бюро этой общественной организации, заместителем председателя. Рассудительный и ясномыслящий, он всегда мог дать товарищу дельный совет, помочь, поддержать в трудную минуту. В обществе его ценили и уважали.

А вообще, по жизни Петр Денисович – приятный и добрый собеседник, любит и почитает музыку, особенно русскую, напевную. Наперечет знал, да и сейчас помнит более двух десятков старых русских певцов. В молодости, после войны, он и сам пел. Бывало, вместе с друзьями, Михаилом Глушковым и Федором Корнеевым, затянут какую-нибудь мелодию, даже на колхозном полевом стане слышно, а это больше трех километров. Вечерами вместе с Марией Степановной садится у телевизора посмотреть и послушать любимые сериалы. Иногда она ему подсказывает, а так, в основном, понимает сам.

  Но более всего удивлял и удивляет он окружающих способностью запоминать цифры. Много лет подряд летними вечерами возле их дома собиралась компания поиграть в лото. Как всегда, разговаривают о чем-то, обсуждают новости, кто-то затевается упустить игру, не накроет кукурузным зернышком цифру, а он напоминает: «Анна, у тебя уже квартира!» Помнит Петр Денисович расположение цифр всех 24 карт. А телефонный номер – стоит только ему раз услышать. Он постоянно слушает радио, в курсе всех событий. Недалеко от Головиных живет бобылем Алексей Вургунов. По годам он лет на десять моложе их сына Анатолия, а по внешнему виду – на столько же старше. Про него говорят: руки, ноги на месте, а душа в стакане. Десять лет назад Алексей, тогда еще старший лейтенант Российской Армии, побывал на маленькой, никому не известной войне между осетинами и ингушами. Там он командовал взводом солдат, побывал в разных переделках, насмотрелся всякого. А после – запил. Потерял семью, его выгнали из армии. Вернулся домой. Но в мирной жизни себя не нашел. Пил беспробудно. Несколько раз Петр Денисович пытался его вразумить, да напрасно. Он не внемлет ничьим советам. Петр Денисович говорит, что это надо было сделать сразу после «горячей точки».

В своей жизни ни Петр Денисович, ни его жена, Мария Степановна, не видят ничего героического. Живут по-деревенски просто. Чем могут, помогают внукам. Держат небольшое хозяйство, обрабатывают огород. Пенсии у них маленькие. У Марии Степановны – колхозная минималка, а у Петра Денисовича, хоть он и участник Великой Отечественной войны, имеет боевые ордена, инвалид первой группы, – всего 1600 рублей. Но они не ропщут и на власть не в обиде. А я думаю: вот он – настоящий русский характер. Никакая сила не выбьет его из седла, никакие катаклизмы не опустят на дно жизни. Все мы грешны. Все мы передаем слухи, сплетничаем, злословим. Но я никогда не видел, чтобы этим занимался Петр Денисович, и никто из селян никогда не говорил о нем ни одного плохого слова. По крайней мере, я не слышал.

По Солженицыну, в каждой деревне свой праведник. На него смотрят, по нему равняются, у него учатся жить другие. Так было изначально, так есть сейчас, так будет всегда в русской деревне. Тут презирают пьяниц, не любят рвачей и куркулей, с грустью смотрят на заезжих толстосумов. В нашем закоулке много честных и порядочных людей, жить по совести для них – не бравада, не пустой звук. По старой крестьянской привычке они встают до рассвета и работают дотемна. Молодые в местном колхозе «Колос» или где-нибудь у себя в саду, на огороде. Хороших людей много, а праведник один – Петр Денисович Головин.

Шульга, И. Русский характер [Текст] : очерк [об инвалиде Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. П. Д. Головине] / И. Шульга. – Ставрополь: Краев. б-ка для слепых им. В. Маяковского, 2005. – 15 с. – С изд.: Александровская жизнь. – 2004. – 30 апр.; 6 мая.; 15 мая; 22 мая.

Тоже:

Шульга, И. Тамузловские истории (Документальный рассказ о жизни сельской глубинки в эпоху перехода от социализма к капитализму) [Текст] : мемуары / И. Шульга // Южная звезда. – 2003. – № 4. – С. 3–39. – Из содерж.: Русский характер [об инвалиде Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. П. Д. Головине]. – С. 31–39

Материал о П.Д. Головинове

подготовили библиографы

Ставропольской краевой библиотеки для слепых и

слабовидящих имени В. Маяковского

Наталья Александровна Рябцева и

Наталья Алексеевна Базюк