Шабалин Василий Алексеевич

      И жизнь, как вечный бой

В вихре событий несутся года.

Только военных дорог не забыть!

Май сорок пятого… Он навсегда

В памяти нашей останется жить!

В посёлке Климковка Белохолуницкого района Кировской области в добротном доме жил инвалид Великой Отечественной войны Шабалин Василий Алексеевич с супругой Любовью Васильевной. В доме не пусто: дочери, внуки. Всё, как у всех, кроме одного обстоятельства: хозяин дома слеп на оба глаза. Это страшная отметина прошедшей войны.

История фронтовика такова. До войны за Климковкой деревня стояла – Шабалята. Её давно нет, осталась она только в памяти стариков да в фамилиях. В той, исчезнувшей с карты деревне, в 1916 году и родился Василий Алексеевич. И жил так же, как многие юноши его поколения: после школы учился в ФЗО, получил нужную и почётную на селе специальность кузнеца. Да поспела пора идти в армию, на срочную службу. Было это в тридцать шестом году. Служил в танковых войсках в городе Пскове, потом ещё на два сверхсрочных года остался. Домой вернулся за год до войны. Работал в отделении связи – сопровождал почту от Климковки до райцентра.

Началась война, и уже 20 июля Василий Алексеевич находился в Челябинске, в танковом училище, вышел из которого в звании младшего лейтенанта и в должности командира тяжёлого танка – КВ. В конце декабря сорок второго года под Великими Луками состоялось его боевое крещение. Был ночной переход на позицию. Командир шёл впереди танка, чтобы не сбиться с пути. Поле оказалось заминированным.

После госпиталя Василий Шабалин недолго был в резерве: как опытного, смекалистого бойца, младшего лейтенанта отправили опять учиться – на этот раз на командира батареи тяжёлой артиллерии (курсы действовали в Перми). После учёбы получил направление в Челябинск, где формировался тяжёлый самоходно-артиллерийский полк, отправленный под Смоленск. Шабалину доверили батарею. В военной операции по освобождению от фашистских войск Смоленска участвовала и батарея Шабалина. В ночном бою с 14 на 15 августа 1943 года Василия Алексеевича ранило, пуля прошлась по поверхности глаз. Белый свет померк для него навсегда. Шел ему тогда двадцать восьмой год…

Но жизнь-то не кончилась. К тому же душа требовала такую, о какой мечталось до войны, какую он заслужил. После госпиталя он недолго пожил в доме для инвалидов в Горьковской области. Однажды задал себе вопрос: «Что, собственно, мне здесь делать? Мать одна осталась (старший брат погиб под Ленинградом, отец умер ещё в двадцатые годы), а больше у нас никого нет. Зачем же я её огорчаю?»

Мать беззвучно плакала: провожала видного, крепкого, красивого сына, полного сил, а он вернулся слепым инвалидом.

И начался для Василия Алексеевича период не менее тяжёлый, чем война. Буквально всему он учился заново, быстро и напористо… Определил для себя круг обязанностей и постепенно его расширял.

Мечтательный, застенчивый и вместе с тем волевой и беспощадный к себе, Шабалин поставил перед собой цель: «У меня будет всё, как у людей». А это означало, что и семья должна быть. Но не всякой женщине под силу добровольно взваливать на себя нелёгкую ношу – быть подругой незрячего человека. Брак не удался. Да Василий Алексеевич и не осуждал ту женщину. Но пришло время, и судьба снова улыбнулась ему: в дом вошло счастье по имени Люба – Любаша, Любовь Васильевна. Вырастили двух дочерей, внуков у него четверо – два мальчика и две девочки.

Стала Любовь Васильевна мужу и женой, и подругой, и глазами. Только не нянькой. Он не позволил себе распуститься до беспомощного состояния. Изучил все уголки дома, в котором каждая вещь имеет раз и навсегда данное ей место. Он и теперь, когда уже за восемьдесят, передвигается уверенно, без палки, будто и не слеп вовсе. В юности и топором работал, и пилой, делал всё, что обязан был делать деревенский мужик. И памятью Бог не обидел, до сих пор помнит всё из своей жизни. Как у всякого незрячего, у него необыкновенно развит слух.

Трудно поверить, но Василий Алексеевич делал многие хозяйственные дела. Конечно, почти все – в паре с женой. Вместе в лес ходили заготавливать дрова – подпиливал стволы. Потом рубил на тюльки, сам укладывал поленницы. Воду носил, грядки в огороде поливал. Картошку вместе убирали: «Я ботву дергаю, Люба картошку собирает, а я потом в подполье ссыпаю». Скотину держали всегда, корова была, поэтому сено косили – на стогу стоял. Снег из ограды выносил. «Мы всю жизнь вместе всюду ходим. Даже больше, чем другие. Люди под руку в кино да с гулянок, а мы всю жизнь под ручку проходили: в лес, в магазин, на сенокос».

Книг много прочитал. Освоить азбуку Брайля для незрячих помогла учительница из общества слепых, когда в Кирове в больнице лежал. Как книгу возьмёт, так её добрым словом и вспоминает. А книги присылают из специальной библиотеки для слепых – есть такая в Кирове. Не только брайлевские книги присылают по почте, но и «говорящие», которые слушает на магнитофоне.

Вот такая трудная судьба выпала на долю человека. Но не потерялся он в этой жизни. Не стал горьким пропойцей, попрошайкой, уголовником. (А сколько мы знаем таких примеров!) И на судьбу никогда не сетовал.

Ольга Щербакова,

журналист газеты «Холуницкие зори», г. Белая Холуница.